|
Забытая победа забытого полководца (битва при Молодях 1572 г.) Часть первая: поражения В истории России хватает славных побед. Есть те, что обласканы общественностью и государством, а добившиеся их полководцы увековечены в памятниках, орденах и медалях. А есть те, что, определив саму судьбу России, остаются по большей части лишь предметом интереса профессиональных историков. Об одном из таких сражений расскажем в этой статье. Итак, на дворе Русское царство, год 1572-й, и на златоглавую столицу движется крымский хан с большим войском, уже заранее разделив страну между своими приближенными. Но на пути его встают русские полки во главе с князем Михаилом Воротынским.
Война на границах с Крымом шла непрерывно и с переменным успехом. Иногда русские воеводы успевали преградить дорогу крымцам, разбить их и отнять захваченных пленников. Но порой бывали и поражения, оплаченные кровью. Так, в 1521 году хан Мехмед-Гирей в союзе с Казанским и Астраханским ханствами совершил опустошительный набег на Москву, прорвались через русские полки на Оке, разорив предместья столицы. Однако во время следующего похода в 1541 год, благодаря умелым действиям русских воевод, крымцы так и не смогли повторить свой прорыв через Оку. Постоянные пограничные конфликты с крымскими татарами требовали быстрых перемещений полков, обходных маневров, дерзких рейдов и вылазок, упорной обороны местных крепостей и организации разведки, способной предупредить о неожиданном набеге. Поэтому «воеводы от поля», как их называли в источниках, были опытными и способными полководцами. Наиболее известным из них и стал военачальник битвы при Молодях – князь Михаил Иванович Воротынский. Родился будущий воевода в 1510-х годах в семье знатного верховского удельного князя, перешедшего из Литвы на службу Москве. В определенном смысле борьба с крымцами была у Воротынского семейным делом, поскольку еще его отец князь Иван Михайлович оборонял «крымскую украину» от набегов. Но военная карьера самого Михаила Ивановича началась поздно, поскольку Воротынские в 1534 году попали в опалу и несколько лет провели в белоозерской темнице. Дело в том, что князь Иван Михайлович вместе с некоторыми другими крупными московскими воеводами был недоволен правлением регентши московской великой княгини Елены Васильевны Глинской, взявшей в руки власть при малолетнем Иване Васильевиче, будущем Грозном, и намеревался вернуться на службу к прежнему сюзерену – королю польскому и великому князю литовскому. Однако он был вместе с семьей арестован и скончался в ссылке. Позднее Воротынские были освобождены, и в 1543 году Михаил Иванович стал воеводой пограничного Белева. Служба князя Воротынского проходила в основном на юге государства, потому что именно там находились его обширные земельные владения, и связанные с ними мобилизационные и организационные возможности. В 1540-х он находился на границе с Казанским ханством, в походах против которого участвовал в качестве воеводы, а также был наместником в Костроме. Довольно быстро он стал одним из приближенных молодого царя Ивана Грозного, который в 1551 году вернул князю удел – Одоев и почетное звание «слуги», а в 1552-м назначил его вторым воеводой большого полка. То есть, Михаил Иванович стал вторым человеком в военной иерархии тогдашней России. В 1552 году Воротынский участвовал в организации казанского похода и впервые встретился в бою со своим будущим противником при Молодях – крымским ханом Девлет-Гиреем. Тот совершил нападение на Тулу вместе с турецкими янычарами. Но защитники города отразили все приступы, а на помощь им пришли воеводы с конницей. Хан принял их за авангард всего русского войска и спешно бросился отступать. Одним из тех воевод, кто отразил набег крымцев, и был Михаил Иванович. Но это была не последняя их встреча с Девлет-Гиреем. Затем князь участвовал во взятии Казани, отличился со своим большим полком на главном направлении удара, храбро сражаясь в первых рядах, и за воинские заслуги при осаде и боях на улицах города был включен в состав «ближней думы» Грозного царя. Именно с взятия Казани и начинается известность и слава полководца по всей России. Дальше Воротынский участвовал в обороне южных рубежей Русского царства от крымских и ногайских набегов. В 1557 году он был «дворцовым воеводой» при царской особе во время похода против крымского хана. В 1558 году началась Ливонская война – самое амбициозное мероприятие Ивана Васильевича, желавшего вернуть России выход к Балтике. Талант Михаила Воротынского на этой войне был пригодился, но царь принял решение оставить признанного «полевого воеводу» на южной границе, и сделал его первым воеводой большого полка в новом походе против возможного набега крымцев. Собственно, на южных рубежах такие набеги и известия о них от пленных и разведчиков были постоянными. Иногда татары не приходили, но русские воеводы предпочитали реагировать на каждую подобную весть, ведь на границе была необходима постоянная бдительность. В 1562 году князь, фактически возглавивший оборону всего юга России, отразил набег Девлет-Гирея, который с 15-тысячной ратью сжег посады Мценска и напал на сам удел Воротынского – Одоев, Новосиль и другие «украинные города». То есть победа над ханом была для Михаила Ивановича делом личным, и он умелыми действиями сумел отогнать его. Тем временем Ливонская война затянулась, и на смену первоначальным победам пришли тяжелые поражения, а продолжение боевых действий требовало напряжения всех сил царства. Ситуацию осложняло то, что России фактически приходилось воевать на два фронта. Девлет-Гирей устраивал набеги на южные рубежи с упорством, достойным лучшего применения, организовав не менее 12 крупных вторжений с участием нескольких десятков тысяч всадников. Мелкие набеги никто даже не считал. За 25 лет Ливонской войны крымцы не беспокоили южную границу России лишь три года. В итоге на крымской границе нужно было держать десятки воевод с полками. И в том, что южные рубежи все же выстояли под таким напором, есть немалая заслуга князя Воротынского.
Однако неудача не остановила амбициозного крымского хана. Поддержанный османами и новообразованной Речью Посполитой, Девлет-Гирей решил воспользоваться обострением внутренних противоречий в России, связанных с опричниной, и возобновлением активных боевых действий в Ливонии, и совершил весной 1571 года поход на Москву. Для этого он собрал 40-тысячное конное войско крымцев и ногайцев. Поскольку основные силы России в тот момент находились в Ливонии, то в распоряжении «береговых воевод» на Оке было не более 6 тысяч человек. К тому же в этот раз хан сумел переиграть противника, благодаря информации от перебежчиков, которые указали ему безопасный путь и провели крымское войско с запада в обход русских сил, защищавших берега Оки. Есть версия, что информацию Девлет-Гирею предоставили представители русской знати, недовольные опричниной Ивана Грозного. Хану удалось обойти Серпухов, где с опричным войском находился сам царь Иван Грозный, и он устремился к столице. Получив сведения о присутствии у себя в тылу крымцев, опричные части во главе с царем спешно отступили в свою резиденцию – Александрову слободу. Добравшись до Москвы, татары не стали втягиваться в гибельные для себя уличные бои с крупным войском, а предпочли другой способ. Они зажгли деревянные столичные посады, и вскоре при сухой погоде и сильном ветре весь город, за исключением каменного Кремля, превратился в огромный костер. Жители бросились спасаться в Кремль, но он не мог принять всех и в итоге просто захлопнул ворота, оставив людей один на один с огненным смерчем. В нем погибла большая часть войска и жителей города.
Часть вторая: победа! Однако удачные действия Воротынского мало повлияли на общую ситуацию. Разгром России был полным, крымский посол в Литве хвастался тем, что «ханским людям» удалось убить 60 тысяч человек и столько же угнать с собой в полон. После своего военного успеха Девлет-Гирей вынудил русских покинуть укрепления в предгорьях Кавказа и потребовал у царя Ивана Грозного вернуть Казань и Астрахань. Одновременно с этим сами казанские и астраханские татары восстали, а на сторону Крыма перешла Большая Ногайская орда в низовьях Волги, до того находившаяся в вассальных отношениях с Москвой. В этой ситуации Иван Васильевич соглашался отдать Астрахань, но при этом стремился затянуть дело долгими переговорами. Амбициозный хан решил не терять завоеванную инициативу и стал готовиться к новому вторжению. И летом 1572 года Девлет-Гирей во главе большой армии снова двинулся на столицу России. Момент для нападения был выбран крайне удачный. Русское царство фактически находилось в изоляции и сражалось сразу с тремя сильными противниками – Речью Посполитой, Швецией и Крымским ханством. Это противостояние требовало титанических усилий и велось на огромном фронте – от донских степей до Карелии. Основные армии России воевали в Ливонии, а в это время с юга в столицу вновь ломился незваный гость. А крупное восстание в Казани требовало отправки туда дополнительных войск. То есть ситуация была – хуже некуда. В случае победы Крыма Османская империя получала контроль над Волгой и значительной частью Восточной Европы. А это, как вы понимаете, могло бы резко изменить расклад сил в Европе и Передней Азии. Об опасности ситуации говорит тот факт, что в начале 1572 года Иван Грозный эвакуировал государеву казну, архивы и высшую аристократию, включая свою семью, из Кремля и в Новгород, где находился и сам. То есть столица Русского царства на какое-то время фактически переместилась на север. Москву же царь поручил оборонять князьям Юрию Токмакову и Тимофею Долгорукому. Вот только крупных войск у них в распоряжении по сути не было.
Самоуверенный Девлет-Гирей заранее распределил русские города между своими «царевичами» и мурзами, а также выдал купцам «проезжие грамоты» для беспошлинной торговли на Волге. Таким образом, впервые со времен Мамаева нашествия над нашей страной нависла угроза потери независимости. Причем подобные прецеденты в истории других государств были. Так, меньше века спустя кочевники-маньчжуры захватят Китай и с 1644 года утвердят там свою династию Цин, которая будет править вплоть до 1912-го. При этом численность завоевателей была несравнимо меньше количества населения Китая. Если принять во внимание внутренние и внешние проблемы России, громкие обещания крымского хана имели под собой реальные основания. В поход Девлет-Гирей вывел всю доступную орду, до 60 тысяч всадников. По дороге к нему присоединились крупные отряды из Большой и Малой ногайских орд. Ханские пушки обслуживали турецкие пушкари, а в его войск находились янычары. В это время царь находился в Новгороде, а в сгоревшей Москве не было крупных войск. К тому же ее укрепления еще не были восстановлены. Единственной силой, прикрывавшей столицу с юга, было войско князя Михаила Воротынского.
Не зная, где именно хан форсирует Оку, Воротынский был вынужден растянуть свои войска вдоль реки. Сам он с большим полком и пушками встал в Коломне, чтобы преградить прямой путь к Москве. Здесь же находился «гуляй-город» - передвижная крепость из толстых деревянных досок, заранее сбитых в щиты. В промежутке между стенами располагались стрельцы, которые могли через бойницы расстреливать неприятеля. В «гуляй-городе» располагались и пушки. В битвах с крымскими татарами он был проверенным средством, поскольку взять его всадники не могли. Остальные войска князь распределил в городах вдоль реки. Помня о том, как в прошлом году хан обошел оборону с запада, он отправил князя Дмитрия Хворостинина с крупным передовым полком в Калугу, чтобы прикрыть от неприятеля эту дорогу. В распоряжении Хворостинина была даже подвижная «судовая» рать – вятчане в стругах. Девлет-Гирей и сам был опытным военачальником, поэтому против большого полка Воротынского выставил лишь 2-тысячный отряд для отвлечения внимания. А главные силы крымцев в ночь с 27 на 28 июля 1572 года форсировали Оку в двух слабо защищенных местах – у Сенькиного брода и у села Дракино. Через него прошла 20-тысячная ногайская конница Теребердея-мурзы. Путь ей преградила лишь небольшая застава из 200 дворян. Они не отступили и все геройски погибли. Однако их жертва не остановила ногайцев, которые захватили переправу. Вскоре через Оку переправилось все войско Девлет-Гирея. Оборона «берега» была прорвана. Михаил Иванович узнал о захвате переправы лишь 28 июля, когда орда уже вышла на московский берег. А ногайская конница Теребердея-мурзы продвинулась далеко на север, ее передовые разъезды заняли все дороги к столице. Весь русский план войны приходилось пересматривать на ходу. В этой тяжелой ситуации опытный воевода принял единственное верное решение: фланговыми ударами задерживать продвижение крымской орды к златоглавой, а главными силами догнать ее и навязать ей сражение еще до подхода к городу. По мнению историка Вадима Каргалова, этот план не имел аналогов в истории военного искусства, потому что русские полки не преграждали хану дорогу к Москве, а вынуждали его остановиться под угрозой удара с тыла. Первым к Сенькину броду прибыл полк Дмитрия Хворостинина. Но главные силы крымцев уже переправились через Оку. После короткого сражения воевода решил не продолжать бессмысленной битвы, учитывая то, что у него было около 3 тысяч воинов против 60-тысячной орды, и отступил. Но его неожиданный удар с фланга немного задержал Девлет-Гирея. Тем временем полк правой руки во главе с князем Никитой Одоевским занял позицию на реке Наре, опередив татарскую конницу. Однако он был разбит ханским главнокомандующим Дивей-мурзой и не сумел остановить продвижение неприятеля. Да это было и невозможно, учитывая то, что у Одоевского было не больше 3,5 тысяч воинов. Девлет-Гирей вышел на серпуховскую дорогу, ведущую прямо к столице. Но ему пришлось отвести в арьергард отборную конницу во главе со своими сыновьями. Дело в том, что его настиг полк Дмитрия Хворостинина.
После разворота орды на 180 градусов полк храброго князя Хворостинина оказался перед лицом всей ханской мощи. Но общая обстановка уже изменилась. Из Коломны к Молодям подошел Михаил Воротынский с большим полком и поставил «гуляй-город». Хворостинин не растерялся и, разобравшись в изменившей ситуации, начал тонко выверенным отходом заманивать посланную против него 12-тысячную конницу под огонь пушек и пищалей «гуляй-города». Крымцы понесли огромные потери и отступили. Так закончился первый этап битвы – Хворостинин остановил прорыв Девлет-Гирея к Москве и навязал ему крупное сражение. Дальше воеводы стали укреплять позицию на Молодях. В центре, на холме, находился «гуляй-город», за стенами которого укрылся большой полк и пушки. Остальные же полки выстроились рядом, прикрывая главные силы с флангов и тыла. Князь Воротынский считал, что Девлет-Гирей не станет продолжать наступление на Москву, уже понеся большие потери и чувствуя, как русские дышат ему буквально в спину. Так и произошло. Крымская орда остановилась примерно в 30 верстах от Москвы, и целый день хан думал о том, что же делать дальше. В итоге он принял решение повернуть обратно. То есть стратегический план Михаила Ивановича полностью оправдался. Все еще сохраняя большое численное превосходство над русскими силами, Девлет-Гирей 30 июля обрушил на них под Молодями татарскую конницу. Там за «гуляй-городом» оборонялись стрельцы и немецкие наемники. А с флангов нападали дети боярские, которых Воротынский специально оставил вне передвижной крепости. Крымцы упорно атаковали, забрасывая русских тучами стрел, а в ответ получали массированный огонь из пушек и пищалей. Во время одной из конных атак русского сторожевого полка в плен был взят сам главнокомандующий орды Дивей-мурза, а лидер ногайской конницы Теребердей-мурза – убит. Сколько же погибло простых крымцев, точно сказать невозможно, но хан прекратил атаки и два дня приводил свое войск в порядок, так что потери, скорее всего, были немалыми. Однако и положение русских сил было сложным. Полки поредели, и всех ратников пришлось укрыть за стенами «гуляй-города». Поскольку русские гнались за крымской ордой быстро, то они шли без обозов. В войске начался голод, поэтому пришлось зарезать часть лошадей и питаться кониной. 2 августа Девлет-Гирей возобновил натиск. Он торопился, потому что московский воевода князь Токмаков подкинул татарам ложную грамоту, будто бы на помощь к Воротынскому идет большая рать из Новгорода. Хан бросил на «гуляй-город» свои основные силы. В битве при Молодях наступила кульминация. Накал сражения дошел до того, что атакующие в ярости пытались разломать деревянные щиты руками. Но русские воины бились не менее самоотверженно и «рук татарских бесчисленно обсекли». За спиной у них находились Москва и вся Россия, их дома и семьи. Стойко сражались и немцы, которым грозили рабство или смерть. И когда казалось, что «гуляй-город» вот-вот падет, князь Воротынский пошел на военную хитрость, решившую исход битвы. Он скрытно провел конницу по лощине, оставив в «городе» Хворостинина с частью войск и пушками. По его сигналу Хворостинин открыл стрельбу из всех орудий и пищалей, а затем сам напал на ханскую орду. Одновременно с тыла ошеломленных крымцев атаковали воины Воротынского. Ханская орда не выдержало двойного удара, к тому же по полю битвы разнесся слух, что это ударили крупные силы самого царя Ивана Грозного. Девлет-Гирей сам подал пример своим воинам, вместе с телохранителями и приближенными спешно побежав к Оке. Однако спастись из ордынцев удалось немногим. Среди убитых были – сын, внук и зять хана. В плен попало много крымских и ногайских мурз. Русская конница преследовала отступавших и 3 августа разбила на Оке 5-тысячный арьергард. Многодневная битва при Молодях наконец закончилась. Такого сокрушительного разгрома на русской земле воинственная династия Гиреев еще не знала.
Воротынский отразил наиболее дальний и грандиозный поход Крымского ханства и, фактически, Османской империи вглубь России, перечеркнув планы хана и его сюзерена на господство в Восточной Европе и возвращение Поволжья. В этом и заключается политическое значение его победы. Битва при Молодях 1572 года стала одним из самых значимых событий военной истории XVI века и выдвинула князя Михаила Ивановича Воротынского в число самых выдающихся русских полководцев всех времен. К сожалению, в самой русской истории она оказалась практически забытой, в отличие от Невской или Куликовской битв. О князе Воротынским и сражении при Молодях не снимают фильмы, редко пишут книги, не посвящают им праздники, в честь них не учреждают ордена и медали. На месте Молодинского сражения есть лишь один памятный камень. А сам Михаил Воротынский удостоился изображения в числе других выдающихся русских деятелей на памятнике «Тысячелетие России» и собственного монумента в поселке Воротынец Нижегородской области. Надеюсь, что этой статье мне удалось немного исправить ситуацию и напомнить об этом важном событии и месте выдающегося полководца в череде славных побед русского оружия. |